Гриммокот и все-все-3
Поначалу это была заявка о Сенбонзакуре, Гриммокоте и притащенной том хозяину русалке. Но она так хорошо вписалась в историю "Княжеские питомцы", что так тому и быть
 Nezvaniy gost, Гость-сан, это для вас))
Автор: Астери Нариэ
Фэндом: Блич
Название: Княжеские питомцы
Персонажи: Бьякуя, Рукия, Кот, Сенбонзакура, Ренджи, Готей
Рейтинг, жанр, размер: PG, юмор, джен, миди, в процессе
Предупреждение: АУ и ООС
Описание: Бьякуе дарят кота, который оказывается перерождённым Гриммджоу...
Отказ: все Кубо. Даже если он не заслуживает

части 1 и 2
часть 3
4. "Русалка на ветвях сидит..."
Прим.: по легендам, мясо нингё, этакой японской русалки, могло подарить бессмертие, ну или хотя бы исцелить от болезней, и именно об этом говорит Бьякуя. Грим - предвестник смерти (по другой версии, кладбищенский призрак), появляющийся в виде громадного чёрного пса с горящими глазами. Хвосты кошкам в Японии и вправду прежде рубили, дабы кошки эти не переродились в нечисть, отрастив хвосты до той длины, когда они начнут раздваиваться.


Мозг в написании не участвовал, его нет)) откуда взяться, если я ухожу на работу в семь, а возвращаюсь в двенадцать

Правду говоря, князь надеялся, что новой игрушки его коту хватит хоть на какое-то время. Но, судя по всему, из короля всех бакэнеко его тоже выгнали. Или мастью и количеством хвостов не вышел. По поводу наличия всего одного хвоста кот изрядно переживал. Дух меча же кровожадно и злопамятно предлагал хозяину избавить кота и от этого хвоста — не зря, мол, прежде хвосты кошкам рубили.

«Хозяин, вели одеть это рыбное!» — возопил в голове дух меча.
— Мя? — озадаченно переспросил кот.

Вернее, Гриммокот, и по степени ужасающести он порой вполне походил на того Грима. По крайней мере, неприятности его появление предвещало частенько.
Кроме того, кот, поняв свою ошибку с мышами для Рукии, завёл за правило притаскивать хозяину свою добычу, будь то мелкий Пустой, бесхозный юрэй или чудной ёкай, демонстрируя, какой он полезный.
От мышей Бьякуе всё же удалось отказаться.

Русалок кот прежде не притаскивал.

Даймё не имел обыкновения разглядывать весенние картинки и не слишком одобрял моду Мира Живых, но смутить его нагим телом (ну или нагой его верхней частью, поскольку ниже пояса тут присутствовал хвост) было бы затруднительно. Смущала его лишь одна вещь в мире, и Рукия с Ренджи тайну эту оберегали свято.

— Гриммджоу, слуги плохо тебя кормят?
— Р-рыбка! Моё! — ответствовал негодный кот. — Раз на ветвях висит — не нужно никому, значит, моя законная добыча!
— Ой, цветёт кали-и-ина-а в поле у ручья…

Бьякуя едва приметно свёл брови, старательно не глядя на подбоченившуюся нингё, восседавшую посреди пруда с карпами кои, которых завёл ещё его дед. В Обществе Душ и своих ёкаев хватало, но Гриммджоу, наслушавшийся излияний Киры Изуру, приволок гайдзинскую нечисть.

Настоящие сказки, как известно, никогда добром не заканчиваются.

— Лучше бы ты продолжал молчать, Гриммджоу, право слово.
«Но тогда хозяин не осознал бы всей грандиозности твоего скудоумия, кошачье! — немедленно прокомментировал Сенбонзакура. — Ты что, вздумал запасать еду? Но не в пруду же с карпами!»

Бьякуя взялся за виски настолько непривычным жестом, что благоразумно помалкивающая и делающая вид, что её тут нет, Рукия забеспокоилась.

— Сенбонзакура, я предпочту, чтобы вы с котом выясняли отношения один на один.
Сенбонзакура немедленно воплотился, сочтя это за разрешение.
— Хозяин, давай от него избавимся! Кормим его, кормим, а он!.. Ты, безмозглое кошачье!..
— Фш-ш-ш! — Гриммджоу, немедленно позабыв о своей новоявленной учёности, выгнул спину и пошёл боком, как самый заурядный дворовый кот.
— Парня молодо-о-го полюбила я! — под аккомпанемент кошачьего завывания вдохновенно выводила нингё, изящно поджав под себя хвост.
— Это кого же? — заинтересовалась Йоруичи, которая, конечно же, совершенно случайно проходила мимо. — Малыш, у тебя всегда та-а-ак интересно! Гм. Малыш?..

При мысли о возможных матримониальных намерениях достопочтенной наставницы Бьякуя невольно опустил ладонь к поясу, сжав, к счастью, один лишь воздух. Катана благополучно пребывала на подставке, что не мешало воплощённому её духу самозабвенно ругаться с громадным говорящим котом.

— Хозяин, — отвлёкся Сенбонзакура, не обращая внимания на прочертившие со скрежетом по доспехам когти, лишь небрежно отмахнувшись — кота унесло, но приземлился он на все четыре, — а нельзя ли мне тоже обновить гардероб? Жарко же всё время в доспехах!
— Сенбозакура. Ты меч, у стали температура плавления около полутора тысяч градусов, тебе жарко могло быть разве рядом с Ямамото-бывшим-сотайчо.
— Ты ужасно старомоден, хозяин.
— Что-что?..
— Традиционные ценности, говорю…
— Некоторые вообще без одежды прекрасно обходятся, — вставил вернувшийся кот.
— Некоторые и без мозгов! — тут же вспылил дух меча.
— Мааа-уу!
… — на сва-а-аю беду… — самозабвенно выводила русалка, поливая себя водичкой.

То, что они вообще понимают, о чём поёт гайдзинская нингё, никого уже не удивляло.
Рукию так вообще удивляло разве терпение уважаемого старшего брата. Получается, и ей банкай расчехлять было как-то неудобно...

Йоруичи тем временем пыталась выловить «рыбку». Та флегматично уворачивалась от цепких лапок, не отвлекаясь от пения, и отмахивалась упитанным хвостом. Карпы, конечно же, попадались под кошачью лапку чисто случайно.

Рукия критически за этим наблюдала.

— Йоруичи-сама, — сказала она наконец до крайности вежливо — на такой тон у её старшего брата обыкновенно следовала попытка банкая от собеседника, — нингё можете забирать себе, но эти карпы — семейное достояние!
Жёлтые глаза воззрились с вопросом. Белый карп кои резво вывернулся, шлёпнув хвостом, и нырнул в воду, затаившись где-то в прибрежных зарослях.
— Нет, нии-сама не будет бегать по всему городу, чтобы отобрать рыбку у кошки (у Бьякуи сделалось сложное выражение лица)... то есть объяснить вам всю глубину вашего заблуждения! Нет, молчит, потому что нии-сама очень хорошо воспитан, а не потому, что одобряет ваше поведение! — И добавила вроде бы в сторону: — Если б нии-сама каждому объяснял, в чём и как именно тот не прав, город бы мы так не отстроили…
— Я услышал, тут самая настоящая сказочная гайдзинская нингё! — выдохнул запыхавшийся Кира Изуру. — Ой, здравствуйте-Кучики-тайчо-прошу-прощения-это-правда-русалка?!
— Простите, тайчо, — вздохнул явившийся следом Ренджи. — Я не успел его остановить. Ой…
Рукия немедленно дала покрасневшему приятелю тумака. Чтоб не разглядывал незнакомых полуголых ёкаев!
— Настоящая!
Йоруичи совсем не по-кошачьи хрюкнула.
Гриммокот, оторвавшись от увлекательных разборок с духом меча, воззрился на неё с обожанием.

Бьякуя, на миг прикрыв глаза, снова взялся за виски. С большей охотой он взялся бы за меч…

— Ничего не знаю! — оправдывался, сидя перед хмурым хозяином, Гриммокот, нервно прижав уши: шерсть его встала дыбом и потрескивала, тут и там проскакивали синеватые искорки. — Сперва я был тут. А потом пошёл — и уже там. Вот. И вижу — рыба! На дереве. Поймал. Принёс. А ты на меня сердишься!
Фусума едва приметно прогнулись от незримого давления.
«А я говорил тебе, хозяин, что от него вредительство только!»
Бьякуя не поленился припомнить котлован вместо лабораторий двенадцатого отряда, и дух меча обиженно умолк.

Умение кота говорить логичности его мышлению не прибавляло (впрочем, занпакто касалось то же). Вокруг себя кошки неизменно сеяли хаос, и этот же хаос, судя по всему, царил у них в головах. Как вообще кот оказался там, где водятся гайдзинские персонажи сказок, объяснить оный кот не сумел. Разве у него получилось открыть подобие гарганты? Всё же он не всегда был личным княжеским котом. Главное, чтобы он не оставил проход открытым после себя — только парада гайдзинских демонов в Сейретее не хватало!
Будто бы Бьякуе родных нихонских ёкаев, особенно в морде белого кота размером с барса, было мало...

То, что ничего не зацвело внезапно, не давало повода выжив... этим исключительно удачливым шинигами разносить по всему городу слухи о русалке в пруду с фамильными карпами. И тем более никому не давало повода тайно проникать на территорию поместья.
Разумеется, заколоченный тайный ход злоумышленника, , что проник не извне, а изнутри, не остановил.

— Кусаджиши-фукутайчо, — ровно сказал Бьякуя, который то ли в силу нервной (но тщательно сдерживаемой) натуры, то ли в силу частых неурочных посещений незнакомыми доброжелателями, плохо спал по ночам, — опуская то, что вы проникли в мой дом путём взлома, вы совершенно уверены, что Укитаке-сенсею необходима такая... рыбка?
— Бья-кун, тебе что, жалко? — надулась Ячиру.
Сонная русалка вяло отмахнулась хвостом и уползла в прибрежные заросли — пруд был для неё мелковат, а спать на деревеьях, судя по всему, было неудобно.
— Легенды могут лгать, — лаконично ответил Бьякуя, — сенсей же, насколько мне известно, предпочитает в пищу употреблять иные разновидности рыбы.
— Чего для ребёнка жмотишься? — обиделся уже Зараки-тайчо, умудрившийся, невзирая на габариты, подобраться почти незаметно, хотя развернуться так, чтобы видеть обоих, князь всё же успел.
— М-аа-ау-я-а добыча! — возопил возникший из-под энгавы Гриммокот, который готов был поделиться с обожаемым хозяином, но никак не с другими.
В темноте кто-то вопросительно курлыкнул.
Бьякуя прикрыл на миг глаза, чтобы не видеть силуэт, застенчиво загребающий птичьей лапой. Камелиям пришёл конец.
— Нет, малыш, ты определённо притягиваешь к себе безобразия! — с крыши дома сказала Шихоуин Йоруичи.

Учитывая её здесь присутствие, Бьякуя не мог не согласиться.

— Мне кажется, что у них слишком много свободного времени, — проворчал Кьёраку-сотайчо, когда издалека донёсся грохот. Ночь и комендантский час его подчинённых явно не смущали.
— Ну, — задумался Укитаке, — можно организовать какие-нибудь кружки. Помимо каллиграфии.
— Экспедицию, — немедленно отозвался Кьёраку, отпивая из чашки, где уж точно был не чай. — Научно-исследовательскую. В Лес Меносов!
— Шунсуй, — заметил Укитаке, — даже Меносам где-то надо обитать. Боюсь, после визита несомненно талантливых моих сослуживцев…
— Дуэльный клуб? — вздохнув, предложил Кьёраку.
— Будто и без того они по поводу и без мечи не обнажают!
— Ну, тогда они начнут разносить город, предварительно друг другу поклонившись…
Вдали медленно сложился силуэт старой водонапорной башни.