07.01.2012 в 20:25
читать дальшеСзади грубо подталкивают, хотя идущий по узкому, покрытому чем-то похожим на лианы коридору человек и не думает сопротивляться. Голова низко понурена, словно на нее возложили свинцовый венец, а не тонкий, потертый капюшон, плавно перетекающий в старую, с проглядывающими кое-где остатками ранее богатого убранства рясу.
Человек прикрыл глаза, ожидая, пока медленно отворится преградившая путь дверь, и привычно шагнул вперед, в который раз ощущая трепет, заставляющий внутренности сжиматься, сводя сердце болезненным, но уже привычным спазмом. Когда-то это трепетное ощущение его радовало… До слез, до блаженной эйфории. Но это было до плена.
Он прекрасно знал, что увидит, и что от него хотят. У его жизни теперь была лишь одна цель – помогать другим пленникам. Пленникам куда более ценным, чем он сам, но без его помощи не способным прожить и дня в оплоте восставшей природы. В этот раз всполохи энергии в искореженных линиях сил были едва заметны, а лежащее на полу за решеткой тонкое, хрупкое тело и вовсе не подавало признаков жизни. Начало… Человек в рясе вошел в клетку и опустился перед пленником на колени, осторожно, подрагивающими пальцами проведя по серебряным волосам. Он вновь закрыл глаза, пытаясь лучше сосредоточится на покореженном энергетическом поле лежащего перед ним. Несколько небольших поправок, и от кончиков пальцев, прикасающихся к бледной коже уже бежит по телу слабый отклик, заставляющий дернуться, словно от тока. Не хотелось воспоминаний былого. Не хотелось снова чувствовать чужую силу, снова знать, что ангел рядом, готов ответить на твои молитвы и наделить возможностью покарать пошедших против Бога.
Человек поднялся, открывая глаза, но тут же отворачиваясь, не смотря в открытые, серо-серебристые глаза спасенного Начала. Спасенного?.. Удержанного.
- Не дай ему умереть, иначе мы точно найдем тебе замену, старик. – голос надзирателя, насыщенный рычащими нотками, со странным акцентом, заставил немного отвлечься и отойти в сторону, позволяя страже вновь закрыть клетку, тут же едва ли не загудевшую от наполнившей ее силы – чужой, дикой, стихийной…
- И не пытайся бежать. Мы всегда в двух шагах… - голос второго шипел, как разбуженная гадюка, да и вид химеры не заставлял сомневаться в наличии у него ползучих родственников.
Бывший инквизитор молчал. Иногда ему вовсе казалось, что он давно разучился говорить. От всего его существа остались лишь обрывки воспоминаний и боль. Потому, когда надзиратели заперли его в импровизированной двойной камере, он лишь устало опустился на камни пола, все же вновь посмотрев на второго пленника, чувствуя, как горлу подступает комок давно высохших, но от того лишь более болезненных слез. Архонт природы, сломленный и заточенный своим же детищем медленно сел, исследуя предателя своего рода проникающим к самому сердцу взглядом, понимающим, выворачивающим наизнанку душу.
- Если ты не будешь сопротивляться, они не сделают тебе больно и скоро отпустят… - собственный голос показался пленному инквизитору суше песка пустыни, а душа и вовсе сжалась маленьким камушком под спокойным серебряным взглядом маленького ангела.
- Мне уже больно… - архонт отвел взгляд, - душа моего инквизитора освободилась от оков телесных, а меня удерживает здесь твоя…
В ровном голосе проступали такие родные, но такие далекие нотки – молодые ангелы не слишком хорошо умели использовать человеческие интонации, вызывая даже в раненой, избитой душе тучу эмоций. Окрепшие, мудрые божьи вестники предпочитали вовсе не разговаривать с предателем – не о чем, а этого несмышленыша, по ангельским меркам, можно было сравнить только с ребенком.
- Я могу отпустить тебя… - инквизитор невольно улыбнулся уголками губ, думая, что наконец-то нашел причину окончить свою никчемную уже столько лет жизнь, - если ты хочешь.
- Но как же моя Цель?.. – тонкая рука вытянулась сквозь решетку, словно не замечая впившихся в кожу зеленых разрядов – природа должна была очень постараться, чтобы причинить вред своему Началу, и тонкие пальцы коснулись обветренного лица, проводя подушечками по редким морщинкам, - и как же ты?..
- Я уже не молод… - человек в потрепанной рясе вздохнул, позволяя стекающей тонкой струйкой с касающихся лица пальцев энергии проникать в сердце, давая возможность мозгу затопить воспоминаниями связи, благодати и силы, - я мало чем тебе помогу…
- Но ты умен. И без тебя я ничего не смогу.
Инквизитор позволил себе улыбнуться, на секунду отпуская все мучившее, позволяя избитой душе встрепенуться и поддаться всепоглощающей любви Бога, стегающей в него через маленького несмышленого ангела.
- Я знаю, дурачок…
Человек тронул чужую руку и протянул вторую, проскальзывая между прутьев и приобнимая тонкое тело, впитывая чужую силу и не замечая боли от жгущей кожу защитной магии, через минуту уже отступившей, испарившейся вместе с решеткой, растаявшей между прижавшимися друг к другу телами и слившимися душами, и стены, казалось, трещали от распахнувшимися за спиной крыльями. И пусть за дверью уже кричали охранники, пусть они были в самом центре оплота нелюдей… Сегодня инквизитор нашел свою Цель. И сегодня он испарит свою душу, неся расплату предавшим Бога. А завтра… Завтра маленький ангел будет свободен.
URL комментария